Форум » Работы в театре » Дядя Ваня (продолжение-1) » Ответить
Дядя Ваня (продолжение-1)
Коломбина: Надеюсь, что в скором времени и здесь появятся размышления о новой театральной работе Александра Домогарова.
Ответов - 97, стр:
1 2 3 4 All
VA: Дорогой Александр Юрьевич! С состоявшейся премьерой Вас! Несмотря ни на что...
Алла: Очень радует, что премьера состоялась, что отзывы в основном хорошие (увы, о спектакле могу судить только по отзывам), что новорождённый спектакль встал на ножки. Пусть растёт, развивается, совершенствуется... С ПРЕМЬЕРОЙ Вас, Александр Юрьевич!!! Пусть и дальше всё так же будет удачно!!!
ta_ro: 28.12.2009 "Голос России" «Дядя Ваня» Андрея Кончаловского: 40 лет спустя Татьяна Карпекина Фото: РИА Новости К 150-летию со дня рождения А.П.Чехова Андрей Кончаловский поставил "Дядю Ваню" Театральный мир готовится к 150-летию со дня рождения Антона Чехова. Оно будет отмечаться в 2010-м году, но многие режиссеры уже выпустили спектакли по произведениям великого русского писателя. В их числе признанный мэтр режиссуры Андрей Кончаловский. Он обратился к пьесе «Дядя Ваня». После премьерных показов в Италии и прибалтийских странах вчера (27 декабря) спектакль представили в российской столице на сцене театра имени Моссовета. 40 лет назад Андрей Кончаловский блестяще экранизировал «Дядю Ваню». Он создал тонкую, лиричную картину, в которой каждый персонаж вызывает чувство симпатии и сострадания. Театральная работа совсем не похожа на фильм. Сейчас, признается режиссер, он стал другим, с иным отношением к жизни, к себе и к Чехову. «Тогда я снимал фильм о Героях, талантливых личностях, а сегодня ставлю спектакль о простых людях, которые думают о себе не то, что они есть на самом деле, - признался Кончаловский. - О жизни без трагических событий, грандиозных свершений или душевных порывов, простой «серенькой, обывательской жизни...». «Большие художники Чехов, Шекспир, Стриндберг, они как жизнь. А мы с возрастом к жизни относимся по-разному. Одни иллюзии сменяются другими. И, естественно, мое представление сейчас и о жизни, и об Антоне Чехове изменилось чрезвычайно. Реальных открытий не так много. Наверное, одно, самое главное открытие - это то, чем больше мы живем, тем меньше мы знаем», - говорит Андрей Кончаловский. Андрей Кончаловский не актуализирует, как это сейчас модно, чеховский текст путем переноса действия в наши дни. В спектакле все в том времени, в котором написана пьеса, и костюмы, и сценография. Кстати, ее практически и нет: два кресла, три стула и диван. Режиссер убежден, что Чехова следует ставить исторически точно и «относиться к тексту надо, как к священному писанию». «Я могу игнорировать ремарки, - говорит постановщик, - поскольку совсем не обязательно, что они принадлежат Чехову, их мог сделать Станиславский, который первым ставил пьесу, или могли быть продиктованы цензурой. Но текст не игнорирую никогда». Эдуарда Артемьева режиссер попросил написать для спектакля эдакий пошленький вальсок, который мог бы звучать «в третьеразрядном ресторане, где столы накрыты скатертями не первой свежести». В таких интерьерах «люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы», утверждал великий драматург. Именно это «услышал» у Чехова Андрей Кончаловский: "Приходит на ум высказывание Альберта Эйнштейна, который сказал, «найти законы, которые я открыл, не очень сложно. Мне природа все подсказала, надо просто слушать природу. Правда, у природы очень тихий голос, а у меня хороший слух». У Антона Чехова - по-настоящему тихий голос. Чтобы услышать его, действительно надо иметь довольно хороший слух, тогда можно услышать разные неожиданные вещи". Неожиданный в новом спектакле и выбор актеров. На роль дяди Вани, хрестоматийный образ которого ассоциируется с уставшим от жизни и разочаровавшимся во всем человеком, Кончаловский выбрал молодого комического актера Павла Деревянко. Его герой получился вовсе не трагический, а гротесковый, почти фарсовый. Дурнушку Соню играет жена режиссера красавица Юлия Высоцкая. Неуклюжая, низким голосом произносящая мучительные монологи... Она тоже не вызывает сочувствия, несмотря на свое трудолюбие и искреннюю любовь к врачу Астрову, который по замыслу Кончаловского является ключевой фигурой пьесы. Этот персонаж, с его размышлениями о гибнущих лесах, о красоте человека, в исполнении звезды российского кино Александра Домагарова очень убедителен. Своим прочтением пьесы Кончаловский во многом разрушает стереотипы восприятия и самого писателя, и его героев. «Чехов - нормальный человек, в котором есть и цинизм, и тщеславие, и раздражительность, и мстительность, и терпимость ко всем на свете, есть и мечтательность, отсутствие натужного поиска смысла и тенденциозности, - утверждает Кончаловский. - К сорока годам писатель нашел в себе отвагу сказать: я не знаю, зачем все это, вообще зачем жизнь. Он писал своей жене актрисе Ольге Книппер-Чеховой: «Ты спрашиваешь, что такое жизнь? Это все равно что спросить: что такое морковка? Морковка есть морковка, и больше ничего неизвестно».
ta_ro: Рецензии какие-то... Я даже пошла дату проверять, подумала, что ошиблась и разместила старую статью Про "неуклюжая, низким голосом произносящая мучительные монологи" мы где-то уже читали
ta_ro: Заметочка в "Экспресс-газете" Андрей Кончаловский состарил Юлию Высоцкую Опубликовано 28 Декабря 2009г. На сцене Моссовета прошла премьера знаменитого спектакля «Дядя Ваня» Постановка Андрея Кончаловского приурочена к знаменательным событиям в мире литературы: 150-летию со дня рождения и 105-летию со дня смерти Чехова. «Дядя Ваня», бесспорно, одна из лучших чеховских пьес – тонкая, выразительная, сотканная из причудливого кружева психологизма и взрывного юмора. Растраченные стремления, безудержная тоска, жизнь, прожитая впустую – автор подробнейшим образом исследует внутренний мир героев, находящихся в течение нескольких дней 19-го века в добровольной изоляции в уединенном, застойном русском поместье. - Когда меня спрашивают, почему именно «Дядя Ваня» или в чем актуальность Чехова, - то я с грустью думаю, что недалеко то время, когда журналисты будут спрашивать Риккардо Мути, в чем актуальность Моцарта или почему именно Гергиев исполняет Девятую симфонию Шостаковича, - говорит Андрей Кончаловский, - Чехов – это Симфония. Симфония жизни. Жизни без трагических событий, грандиозных свершений или душевных порывов, жизни, в которой нет Героев, а, как он сам говорил, - простой «серенькой, обывательской жизни… На сцене люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы». В спектакле занят поистине звездный состав: Войницкого играет Павел Деревянко, Серебрякова – Александр Филиппенко, Астрова – Александр Домогаров. В роли Сони режиссер изначально видел только свою жену – и Юлия Высоцкая справилась с задачей блестяще. Как писала о ней итальянская пресса (спектакль уже свозили на гастроли в Италию), режиссер безжалостно состарил свою супругу: Соня в ее исполнении – «грубоватая и неуклюжая, сгорбившаяся и кривая, низким голосом произносящая мучительные монологи…» P.S. Понятно, что заметка - компиляция предыдущих интервью и статей, но составлена очень даже неплохо, а портретные фото вообще очень даже От такого рода газетки - не ожидала
ta_ro: Александр Минкин в передаче "Особое мнение" на радио "Эхо Москвы", ведущая - Алина Гребнева Понедельник, 28.12.2009 Еще один «Дядя Ваня» вполне удачный, только что премьера – вчера, что ли, была – в театре Моссовета. Андрон Михалков-Кончаловский. При том, что «Чайка» его была, на мой взгляд, ужасно неудачная, ужасная, то «Дядя Ваня» очень интересный. И вот эта самая Юлия Высоцкая – она играет Соню очень сильно!
VA: * * * "У Антона Чехова - по-настоящему тихий голос. Чтобы услышать его, действительно надо иметь довольно хороший слух, тогда можно услышать разные неожиданные вещи". А.Кончаловский «Я, гений Игорь Северянин, Своей победой упоен: Я повсеградно оэкранен! Я повсесердно утвержден!..» Игорь Северянин, Серебряный век, 1912 год. * * * "Ты спрашиваешь, что такое жизнь? Это все равно, что спросить: а что такое морковка? Морковка есть морковка, и больше ничего о ней неизвестно". А.П.Чехов Как всё просто и понятно. Ну что, ж, господа Дяди Вани (по "гениальнейшей фразе" Татьяны Филипповой ), Неужели жизнь скучна и однообразна? По "странному стечению", до сегодняшнего дня, я не считала, что это так. «Если мы духовно богаты, если мы знаем, что за нами стоит, если я знаю, какие корни за мной стоят, я – богат, да, я богат. Я богат своей семьей… Кажется так просто. Нет! Я буду сидеть, и злиться, что у него это есть! Ты не злись, ты созидай! Почему нищий Ван Гог писал? Ему ничего не надо было. Ему нужен был холст и кисточки. Он в этом находил свое богатство… Нищий духом опасен…» А.Домогаров, три года назад.
ta_ro: Глазами клоуна Андрей Кончаловский поставил "Дядю Ваню" в театре Моссовета Алена Карась "Российская газета" - Федеральный выпуск №5076 (252) от 29 декабря 2009 г. Страсть Андрея Кончаловского к Чехову проснулась давно, но лишь относительно недавно она выплеснулась на театральные подмостки. Впервые он продемонстрировал ее в 2002-м, поставив в театре Моссовета "Чайку". Нынешнего "Дядю Ваню" Кончаловский поставил в том же театре имени Моссовета. С первых мгновений и до последнего вас не покидает ощущение, что спектакль создан если не итальянцем, то уж точно - японцем. Или - вообразим себе такой кульбит - Чехова как-то внезапно и таинственно заменили на Леонида Горького или Леонида Андреева. Вместо привычных полутонов и подтекстов - гротеск и резкость театральных масок. Эстетика комедии дель арте здесь отчетливей, чем какое бы то ни было влияние Станиславского и русской традиции. Вне всяких сомнений этот "Дядя Ваня" сочинен как бы извне и в нарушение всяческих традиций. Он нарушает несколько табу, связанных с этой чеховской пьесой. Никогда еще не приходилось видеть такого жалкого и смешного, гротескного и в сущности антипатичного дядю Ваню (Павел Деревянко). Молодой актер, чье дарование взрастало вместе с режиссурой Нины Чусовой, точно создан для Гоголя, чьего Акакия он когда-то блистательно сыграл. В Чехове он продолжает исследование острокомедийного, на грани гротеска, состояния. Его Ваня - сильно смахивающий на комедийные роли Олега Борисова - с взбитым хохолком волос и франтоватым фраком вырос в семье, где тоталитарная мать (Ирина Карташева) и старшая, но уже покойная сестра (она тоже возникает в спектакле) превратили его в эксцентрика и одинокого комика. Устроив на сцене маленькую сцену, а все остальное пространство оставив для проб и репетиций, Кончаловский лишь подтвердил то, что уже было ясно в "Чайке", - его "театральные университеты" прошли в Италии и именно дель арте стала его родиной. Иначе трудно вообразить себе явление покойной сестры, которая как тень отца Гамлета, в прекрасном белом наряде с фатой, созданном Рустамом Хамдамовым, бродит по усадьбе, заставляя плакать то Ваню (хочется назвать его Ванюшей), то Соню, сыгранную Юлией Высоцкой неврастеничной и едва не сходящей с ума в самом финале девицей. Деградация русской жизни, о которой так мучительно размышляет доктор Астров (Александр Домогаров), представлена не только Соней и Ваней, но и кинопроекцией начала ХХ века с видами голодных и спившихся людей. А чтобы подчеркнуть прямое отношение этой деградации к нашему времени, Кончаловский то и дело показывает нам на экране живую Триумфальную площадь, по которой бегут машины и люди. Тайна чеховской оптики - самое сложное, что есть в чеховском театральном мире. Кончаловскому она оказалась неподвластной. Кажется, опыт кино сыграл с Кончаловским шутку. Выпрямленные линии, ясные отношения, простые мизансцены. То, что может быть преобразовано посредством монтажа, здесь испаряется, оставляя осколки смысла.
Татьяна: VA пишет: Ну что, ж, господа Дяди Вани (по "гениальнейшей фразе" Татьяны Филипповой ), Неужели жизнь скучна и однообразна? По "странному стечению", до сегодняшнего дня, я не считала, что это так. Ох, Вера!.. Хотелось бы мне поверить, что среди нас есть хотя бы один человек, который никогда не испытывал смертной тоски и терзаний, что то, что ты делаешь, никто не ценит, которому никогда не хотелось, бросив все, бежать куда-нибудь на край света, кто каждый наступающий день встечает с радостной улыбкой, чья жизнь ярка и многообразна - ежесекундно, ежечасно... Но вот не верится почему-то... И немножко "Дяде Ваней" я себя действительно чувствую... Да, наверно, в большей степени - по собственной вине (как там говорится? человек сам - кузнец своего счастья?), но где-то и по вине обстоятельств, среды и прочая, прочая, прочая... А жизнь действительно - просто жизнь... И столько в ней "всякого-разного" намешано... Кстати, объявление самого себя во всеуслышание гением не сделало Игоря Северянина менее гениальным...
Коломбина: Как приятно быть просто зрителем... Когда единственный критерий, по которому ты меряешь происходящее - это то, что ты чувствуешь; то, что отзывается в тебе ... Вчерашний спектакль не просто отозвался или зазвучал... Когда человек тонет и кричит – это значит, что есть еще надежда. Можно еще помочь… Страшнее, когда человек тонет… молча… Дайте немного времени, чтобы не сбиться с пути... Одна мысль: страшнее цинизма только безысходность… Спросила у подруги… Она ответила - это жизнь…
Татьяна: Еще одна рецензия - от Радио Свобода, - с достаточно провокационным названием "Дядя Ваня" как секс Марина Тимашева Свою версию чеховской пьесы "Дядя Ваня" на суд московской публики представил Андрон Кончаловский. Спектакль идет на сцене театра имени Моссовета, в главных ролях занята сборная команда актеров: Александр Филиппенко, Александр Домогаров, Юлия Высоцкая, Павел Деревянко... "Дядя Ваня" у Кончаловского как будто взят в рамку. В начале спектакля на заднике-экране появляется групповой фотопортрет из начала ХХ века, в финале - удручающий фотопейзаж: огромные пни, все деревья порублены. "Где стол был яств, там гроб стоит" - метафора прозрачная, но спорная. Второй образ - прекрасная незнакомка в белом платье. То ли призрак умершей сестры Войницкого наведывается в свой дом (как навещала усадьбу покойная мама Раневской в "Вишневом саде"), то ли это символ ушедшей прекрасной эпохи. - Все символы, в принципе, должны быть темными, - уверен Андрон Кончаловский. - Как только они становятся ясными, они перестают иметь смысл. На экран время от времени проецируют видеокадры с изображением большого города; в динамиках - его шум. На сцене выстроен помост-возвышение. За его пределами, в глубине сцены дожидаются своего выхода актеры, не занятые в той или иной картине. Перестановки декораций происходят на наших глазах, и кажется, что в павильоне снимается фильм "Дядя Ваня". У самого Кончаловского - другое объяснение: за стенами театра течет обычная жизнь, а в его стенах - жизнь духа. Во всем остальном комментарии режиссера совпадают с тем, что мы видим на сцене. Нам представлены люди, которые или себя сильно переоценивают (как Серебряков или Елена Андреевна), или себя сильно недооценивают (Соня). И то, и другое смешно. Клоунады тут и впрямь хоть отбавляй, целые сцены решены как эксцентрические номера. Тоскливых, горьких нот немного; почти вся горечь и тоска достались на долю Юлии Высоцкой. Поэтому Соня (грубая внешне, убежденная в своей непривлекательности, похожая одновременно на крестьянку и на монашку) симпатичнее остальных героев. Павел Деревянко, внешне совершенно водевильный Дядя Ваня, изумляет внутренней пластичностью. Переходы от буффонады к тончайшей лирике молниеносны и неуловимы. Желчный, капризный, агрессивный, истеричный паяц смеется над разбитой любовью и неудавшейся жизнью, но к финалу монолог Дяди Вани отзывается в сознании гоголевскими "Записками сумасшедшего", а сам Дядя Ваня делается похож на Поприщина. Александр Филиппенко играет Серебрякова сильным, полным жизненных сил, лопающимся от переполняющей его любви - к самому себе - эгоистом. Жеманной, насквозь фальшивой, постоянно притворяющейся кажется Елена Андреевна Натальи Вдовиной (так часто представляют Аркадину в "Чайке"). Единственный человек, который знает цену себе и происходящему, сознает, что его сражение проиграно, - бессильный, спивающийся Астров Александра Домогарова. Характерно, что в двух последних спектаклях, поставленных по пьесе "Дядя Ваня" - театра имени Вахтангова и Моссовета - есть много общего, хотя очевидно, что режиссеры друг к другу на огонек не захаживали. Нянька Галины Коноваловой похожа не на прислугу, а на гранд-даму из бывших, а Лариса Кузнецова напоминает крестьянку, привычную к работе в поле, а не в доме. В обоих спектаклях Астров задирает подол Елены Андреевны, и вошедший в комнату с букетом Войницкий становится свидетелем чего-то большего, чем объятия. И финальный монолог Сони решен в обеих постановках сходным образом. В нем слышны отчаяние, злость и истерическая взвинченность. От кротости и смирения чеховской героини к началу XXI века не осталось и помину. Андрон Кончаловский называет героев пьесы " посредственными людьми", и я переспрашиваю, верное ли слово он употребляет - ведь в нем заложен негативный смысл. - Тут нет героев. Все они обречены на иллюзию о самих себе, - отвечает Кончаловский. - Что изменилось в вашем отношении к этой пьесе с тех пор, как вы снимали по ней фильм? - Изменилось многое - отношение к Чехову, к его пониманию жизни, человеческих слабостей. Он часто пишет, как люди охотно обманываются, как они верят (дальше пострашнее словечки) пророкам, какое-то стадо. Я так не думал, когда ставил того "Дядю Ваню". Тот "Дядя Ваня" был все-таки с героическим характером, как и Астров, но это была другая эпоха, потому что я был другой. - Выходит, что вы сами стали жестче? - Нет, я просто больше стал отдавать себе отчет в том, почему мы живем, как живем, ради чего мы живем. Ведь непонятно - ради чего. В 35 лет понятно: чтобы оставить для вечности труды, чтобы изменить мир. А потом начинаешь понимать, что, во-первых, ничего ты не изменишь, во-вторых, все будет забыто - поскольку это и должно быть забыто, это неизбежно. Поэтому надо делать так, чтобы сегодня поделиться с кем-то, как ты это понимаешь, не рассчитывая на длительный эффект. В этом счастье театра, что эффект мимолетен и тем ценен. Это как любовь или как секс. Это счастье, которое уходит.
Neha: Татьяна пишет: Хотелось бы мне поверить, что среди нас есть хотя бы один человек, [...] кто каждый наступающий день встечает с радостной улыбкой, чья жизнь ярка и многообразна - ежесекундно, ежечасно... Но вот не верится почему-то... Есть Есть такой человек. Но вы снова не поверите
Татьяна: Neha пишет: Есть. Есть такой человек. Но вы снова не поверите Не-а... Не поверю... Или подумаю, что Вас нужно куда-то в музей, как единственный в своем роде экземпляр...
VA: Татьяна пишет: Кстати, объявление самого себя во всеуслышание гением не сделало Игоря Северянина менее гениальным Как мне казалось, это было сделано с изрядной долей самоиронии. Могу ошибаться, я - не гений. Танечка, у дяди Вани жизнь скучна и однообразна. Да! В ней бывает всё, и смертная тоска, и терзания, и слезы. Но это лишь часть (доля, мгновение) жизни.
Neha: ВСЕМ ПРИВЕТ! Пишу редко, поэтому много. И по делу Моссоветовский "ДЯДЯ ВАНЯ" Вместо эпиграфа. Безотносительно кого бы то ни было из присутствующих. (Боже упаси... Ни-ни.. ) Хотелось бы мне поверить, что среди нас есть хотя бы один человек, [...] кто каждый наступающий день встречает с радостной улыбкой А что ВАМ мешает улыбнуться утром - новому дню, люди? Что мешает? Мы же чистим зубы по утрам. Ну вот и улыбнитесь себе в зеркало! Это же так просто!!!! Улыбнуться - проще некуда!!! Подарите себе свою улыбку!!! Андрей Кончаловский говорит: «Улыбка может изменить весь день» Я бы сказала больше - Улыбка может изменить всю жизнь! И не надо ждать особого случая, чтобы улыбнуло. Улыбайтесь сами!!! Просто ПОПРОБУЙТЕ!!! Это же здорово! Ну, хорошо, я в общем-то не известная персона, мне можно и не верить Ну, а скажем, Кончаловский - авторитет? Его мнение авторитетно для многих (читающих, слушающих)? Ему вы верите? А если допустим на секундочку, предположим гипотетически, просто представим себе на мгновение, что нечто подобное сказал бы Александр Домогаров. Ну, предположим, что-нибудь из той же серии: "Улыбнитесь. Улыбка может изменить ваш день". ЕМУ вы поверили бы? ЕГО слова что-нибудь значили бы? Очень надеюсь, что вы отвечаете "ДА"! Какое отношение это имеет к "Дяде Ване"? Самое прямое отношение. Спектакль исключительно актуален. В одной итальянской рецензии (гастрольной) автор написал "через 150 лет после рождения Чехова жизнь человека полностью изменилась, {...} но Истинное счастье так и не найдено." И я никак не могу понять, ПОЧЕМУ???!!! Наш Моссоветовский спектакль ОБОЖАЮ: от и до! Всех, Всё и Вся! И как он "играется", как преподаны и прописаны все персонажи (вплоть до "мужика", который неуверенным опьяневшим шагом проносит чемоданы в последнем действии насколько тонко всё подмечено ), как наполнена мимиками и чувствами каждая секунда этого действа, сценография, игра светом (особый респект световикам-звуковикам всё работает четко, как часовой механизм!), ритм, паузы с "замиранием", насыщенность каждой сцены смыслом и действием. Словом, люблю всё!! И бесконечный актерский талант. Но я каждый раз прихожу в ужас от слов "Мне уже 40 лет, как прожить оставшиеся 20?" Словом, "как дожить до смерти"??? Человек осознает, что прожил впустую и на всем остальном уже тоже поставил крест И НИЧЕГО НЕ ПЫТАЕТСЯ в своей жизни изменить. Несет свой крест безропотно... Соня - страдает и тоже НЕ ПЫТАЕТСЯ... Единственный, кто ПЫТАЕТСЯ изменить что-то и в своей жизни, и в окружающей, - Астров. Он еще тянется к красоте (природы, женщины), он "дело делает". Остальные же будут страдать и дальше - в надежде на лучшее существование "за гробом"... Да и у Астрова - леса запустил, женщина, которая "вскружила ему голову", уехала, "пристяжная захромала" и - по итогу тоже мысли о приятных загробных снах проявились... А если кто и попробовал "повозмущаться" да "пострелять", то всё равно всё вернулось на круги своя... Обожаю момент (несказанно обожаю!), как слова няни "погогочут гусаки и перестанут" обыграны в конце: Серебряков уезжает, Войницкий обещает, что всё будет по-старому - как и прежде, будут исправно посылаться деньги и т.п. Маман причитает, как всегда... И Астров, глядя на всё это, СМЕЕТСЯ!!! И КАК смеется! Все остается по-старому. Пальба, крики, истерики - это было словно буря в стакане воды. И не изменилось ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. Гениально, Андрей Сергеич, блестяще, Александр! (и таких великолепных ходов, находок, нююансов - весь спектакль!!! Грандиозно! Шик!) И мне каждый раз хочется потрясти их за плечи - каждого из этих таких родных мне героев: ну когда же ты научишься быть счастливым!!! А? Очнись! Ответь мне!!! ЧТО тебе для этого нужно??? Чего ж тебе не хватает???? Что такое должно случиться, чтобы ты научился ценить и любить жизнь, а не думать, как дотянуть до конца???? Почему русский человек так хорошо умеет рефлексировать и НИ ЧЕРТА не делать?!!! Умеет копаться в прошлом и ни черта не делать для будущего? Ну, ПОЧЕМУ???? Чехов не дает ответов... А сам человек - самому себе? Хотя бы самому себе.. *********************** А еще - ищу на сайтах хоть какие-то отзвуки премьеры. На данный момент не появилось ни одной ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ в истинном понимании этого слова - "рецензия". Может быть, еще рано хотеть. Всё, что попалось из якобы рецензий, - на уровне любительских отзывов, чесслово (многие зрители пишут намного более грамотно, нежели то, что довелось прочесть в этих "заметках" на сайтах ). Вероятно, настоящих критических статей (с хорошими выкладками, анализом и аргументированными выводами) еще придется подождать. Так что не обращайте на них внимания А чего там только ни написано... Даже цитировать не хочется. Но хочется сказать одно: невозможно написать такие отзывы, если видишь ГЛАЗА этих людей... (и артистов, и чеховских героев). Ну, если не видишь, тогда, наверно, можно Спасибо всем, кто дочитал до конца
VA: Neha пишет: На данный момент не появилось ни одной ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ в истинном понимании этого слова - "рецензия". А она нужна, эта профессиональная рецензия? Что так все ждут эту самую критику? Для чего? Чтобы кто-то другой расставил точки над i? Кто этот человек - критик? Добрая (или злая) тетя или дядя, по которому мы будем сверять СВОИ ощущения, подравнивать мысли?! Но по ту сторону монитора сидит тоже человек, который или принимает, как многие, эту постановку АК, или, как я, не принимает. Для меня важнее мнение (не рецензия) ЗРИТЕЛЯ, а не критика, для которого смотреть спектакль - часть профессии и которому тоже хочется кушать. Разница в том, что критик идет работать (за деньги, которые получит) на спектакль, а зритель (за деньги, которые отдает) - сопереживать. Большая разница.
Татьяна: МК пишет: У нас табу на различность мнений? У нас теперь недостаток "различных мнений" будет компенсироваться повторами недостающей на данный момент краски?
ta_ro: недостающей на данный момент краскиМир-то разноцветный ИЗВЕСТИЯ 29.12.09 Клоуны не разбежались Марина Давыдова В фильме, снятом в 1970 году, крик дяди Вани "Пропала жизнь!" был - независимо от намерений режиссера - криком всего поколения, для которого закончилось время надежд. И конечно же Смоктуновский, нервный, ранимый, с тонкими пальцами, казался идеальным артистом на роль интеллигента, стоически осознающего, что для совестливого человека послеоттепельной поры добиться успеха - значит предать самого себя. Эта традиция играть Войницкого как глубокую личность и маргинала поневоле стала отмирать на нашей сцене по мере того, как уходили в прошлое породившие ее обстоятельства. То, что Войницкий маргинал не поневоле, а по сути, решительно не способный стать Шопенгауэром или Достоевским, было ясно и в "Дяде Ване" Миндаугаса Карбаускиса, и в прекрасном спектакле Льва Додина. А в недавней постановке Римаса Туминаса не только сам дядя Ваня (Сергей Маковецкий), но все герои разом оказались фриками и неудачниками, изживающими свои многочисленные комплексы. Спектакль Театра им. Моссовета в общем и целом вписывается в этот новый тренд. Но то, что у Туминаса или Додина было темой, у Кончаловского стало декларацией. Свой главный концептуальный ход он заявил сразу же, выбрав на роль Войницкого Павла Деревянко. Загримированный под какого-то водевильного франта в вызывающе-ярком галстуке, отличный характерный артист Деревянко с первых же минут спектакля обнаруживает исключительную никчемность дяди Вани. И продолжает обнаруживать ее все оставшиеся два с лишним часа, не особенно разнообразя свою актерскую палитру. Когда ближе к концу он нацепляет красный нос, чтобы лишний (причем совершенно лишний) раз подчеркнуть клоунскую природу заглавного героя, хочется остановить его словами: "Да полно, мы уже и так все поняли!" Столь же незамысловато сыгран в спектакле Театра им. Моссовета и Вафля, для которого Александр Бобровский не пожалел толщинок и гнусавых интонаций коверного. Клоунскую природу своего персонажа точнее и умнее других обыгрывает Александр Филиппенко, по обыкновению существующий на сцене в совершенно автономном эстрадном режиме. Филиппенко играет жовиального ипохондрика, эдакого совсем не чуждого любовным утехам эксцентричного, но добродушного живчика. Комплексов и главной болезни здешних мест - мизантропии - он напрочь лишен. В сущности, он самый симпатичный персонаж этого спектакля. Прочие герои, лишенные откровенно клоунских красок, - Астров (Александр Домогаров), Елена Андреевна (Наталия Вдовина), старая галка маман (Ирина Карташева) - не запоминаются вовсе и существуют, скорее, как некое сюжетное подспорье. Зато особого разговора заслуживает Соня, которую играет Юлия Высоцкая. То, что красивой телеведущей, состоящей с режиссером в матримониальных отношениях, досталась роль не сексапильной Елены Андреевны, а некрасивой племянницы Войницкого, конечно, достойно поощрительных восклицаний: и то сказать, уж скольким красавицам Голливуда, обезобразившим себя гуммозными носами, перепали в последнее время "Оскары". Высоцкая пошла тем же путем. Ее Соня угловата, старообразна и годится своему (сильно помолодевшему в исполнении Деревянко) дяде в тети. Гуммозного носа у нее нет, но из-под косынки, скрывающей единственное по пьесе достоинство героини - красивые волосы, - торчат оттопыренные уши. И пока этой нарочито некрасивой Соне надо играть влюбленность в Астрова, Юлия Высоцкая кажется неплохой, в сущности, актрисой. Но как только дело доходит до финального монолога, одного из самых прекрасных монологов русской сцены, вдруг разом обнаруживается ограниченность ее актерского диапазона и главный просчет спектакля в целом. Сопровождающая этот монолог истерика героини, смахивающей со стола посуду, и комическое топтание на авансцене Войницкого выглядят разом комично и фальшиво. Они, по всей видимости, должны символизировать экзистенциальное отчаяние героев, но обнаруживают лишь сценическую беспомощность их исполнителей. Между тем в "Дяде Ване", о чем бы и как бы он ни был поставлен, важно убедительно сыграть именно финальные пронзительные и возвышенные слова. Недаром тот же Туминас под занавес обнаруживал в Войницком и Соне искру божью, заставляющую мудро принимать невзгоды, тщетно молить о совершенстве, надеяться на спасение. И это придавало его гротеску объем и глубину, о которых так красноречиво и умно рассуждал накануне премьеры сам Кончаловский и которые при всем желании невозможно обнаружить в его постановке. Придуманный им дядя Ваня - уже не вызывающий уважение интеллигент, но он и не вызывающий сострадание маргинал. Он просто клоун. У него, как и у всех в этом спектакле, и душа, и мысли, и слезы - все какое-то бутафорское.....
ta_ro: ИЗВЕСТИЯ 29.12.09 Андрей Кончаловский вернулся к "Дяде Ване" Елена Ямпольская На сцене Театра имени Моссовета состоялась долгожданная премьера: режиссер Кончаловский вновь обратился к чеховской пьесе, которую в 1970 году успешно экранизировал. "Легко любить героев талантливых, не сломленных горем или самой жизнью. Трудно любить посредственных, не способных на подвиг обывателей", - рассуждает Кончаловский в программке к собственному "Дяде Ване". Надо сказать, широта сердца у Андрея Сергеевича феноменальная. Сам создает монстров и сам же их любит. Заурядному, пролетающему мимо подвигов зрителю с мэтром не тягаться. Обывательский взгляд не обнаруживает во всем спектакле ни единого привлекательного персонажа, ни малейшего шанса привязаться к кому-то душой. Ну ладно дядя Ваня - его выставляли без прикрас и другие режиссеры. Ладно Соня: трудное детство, безысходная страсть, проблемы с психикой. Но ведь был же когда-то помещик Илья Ильич Телегин, местный юродивый, почти святой, от жалости к которому щемило сердце. Была старуха Марина - из благородной породы чеховских нянек, для прочих персонажей - укоренение их земного бытия. У Кончаловского ряженая нянька (Лариса Кузнецова), в платке до бровей, тарахтит и жестикулирует так, будто родилась в деревне под Флоренцией. Бедняга Телегин (Александр Бобровский) вообще изуродован, опущен, опошлен - то ли гей, то ли кастрат, нелепый истерик с высоким голосом и неохватным нижним бюстом. В накладных задах Чехова, кажется, еще не играли - это беспрецедентное по смелости художественное решение. Кроме того, к числу страдальцев за режиссерскую веру надо отнести Елену Андреевну (Наталия Вдовина). Эффектное собрание прописных истин, чаровница, зазубрившая моралите, от которых скулы сводит. В данной трактовке эту роль следовало бы предложить Анастасии Волочковой... Драматургический герой, если вдуматься, беззащитен, словно покойник. Ты можешь нафантазировать про него все что угодно: например, Гамлет жил с Горацио. Принц датский на дуэль не вызовет, в суд за репутационный ущерб не подаст. Покорно выйдет на сцену оклеветанным. Посему в нравственном отношении гораздо приятнее, если обошлось без насилия со стороны режиссера, а образ получился таким, каким получился исключительно благодаря актерской природе. В "Дяде Ване" подобных примеров опять-таки три. Прежде всего - главный герой, которого в сравнении с оригиналом омолодили на семь лет. "Мне сорок, жизнь кончена", - несколько преждевременно стонет Павел Деревянко. На вид Ивану Петровичу и того не дашь. С учетом кривляния и балабольства он вполне годится Соне в младшие братья-оболтусы. Если бы этот дядя Ваня жил нормально, из него мог бы выйти Олег Попов. Но Шопенгауэр или Достоевский - не извольте обольщаться. Профессор Серебряков - Александр Филиппенко. Поистине удивительный выбор. Кстати, прямо в зале из прибывших на премьеру випов можно было составить серебряковскую дрим-тим, с длинной скамейкой запасных. Профессора роскошно сыграли бы - а почему нет? - Владимир Познер, Эдвард Радзинский, Анатолий Смелянский (ибо понимает природу научного, застольного труда изнутри). Да сам постановщик, в конце концов. Стопроцентному актеру Филиппенко (родившемуся в год Обезьяны, о чем сам же любит напоминать) эта роль противопоказана. Мистер Твистер с сигарой в зубах, Александр Георгиевич привносит на сцену мощную эстрадную энергетику, солирует поперек и без того слабенького ансамбля и, кажется, вот-вот заведет монолог про "Козла на саксе"... При этом Филиппенко с успехом веселит народ; пассажи вроде: "Мне приснилось, что у меня левая нога чужая" - покидают его уста законченной репризой. Единственное чувственное удовольствие, доступное профессору, - омовение подагрических конечностей. Тщетные усилия забраться жене под юбку получают отпор. Однако что не удалось мужу - вполне по силам самонадеянному уездному бенефицианту Астрову. Именно он продемонстрирует наконец залу белые чулочки Елены Андреевны и ее кружевные панталончики. Без сцены такого рода это не был бы спектакль Кончаловского. С другой стороны, "талантливый человек в России не может быть чистеньким"... Астрову, сыгранному Александром Домогаровым, повезло. Он попал в удивительный дом, где по всем углам расставлены емкости с водкой - графинчики, штофики, полуштофики, и присосался к усадьбе Войницких как к источнику живительной влаги - не оторвешь. Домогаров откровенно "гуляет по прилавку": пьяного изображать - это какая радость для актера. В итоге под видом доктора Михаила Львовича нам преподносят, скорее, доктора Женю Лукашина - в предпоследней степени опьянения. Или в первой степени отрезвления. В общем, на стадии: "Почему вы меня все время роняете?!" Остроухая басовитая Соня не относится ни к персонажам, сопротивляющимся руке Кончаловского, ни к другим, отданным актерам на откуп. Юлия Высоцкая для своего великого мужа - благодарный пластилин, так что Соня вполне убедительна. Вот такая она - всё клонит голову набок, странничает, гримасничает, да и съезжает с катушек окончательно. По ужасу, которым охвачен Иван Петрович во время монолога про небо в алмазах, зритель понимает: вечная девушка помешалась. Зовите доктора - благо недалеко отъехал. В приступе буйного энтузиазма Соня бросает дядю через бедро - и тот валится, как папа, прости Господи, римский, тоже пострадавший от дамского безумия... Спектакль Кончаловского задуман откровенным настолько, что буквально вывернут наизнанку. На изнанку театра как процесса - рабочие переставляют мебель, не таясь от зрителя. И даже театра как здания - экран, эдакий виртуальный "костыль", демонстрирует нам урбанистический ад под стенами "Моссовета". Мокрый асфальт блестит в лучах фар и шуршит под всесезонкой иномарок. Сидит публика и думает: а, должно быть, на Садово-Триумфальной сейчас трафик - страшное дело... Только одна изнанка отсутствует в этом "Дяде Ване" - изнанка человеческой души. В 1970-м такого дефицита не было. Жаль, что у Андрея Сергеевича теперь другой Чехов.
МК: Татьяна пишет: У нас теперь недостаток "различных мнений" будет компенсироваться повторами недостающей на данный момент краски Не будет повторов. Я убрала свой пост.
МК: Только мне жаль, что за всеми этими противоположными рецензиями теряется зрительское восприятие спектакля. Я не говорю, что надо отказаться от размещения текстов рецензий, но, честно говоря, мне приятнее и интереснее читать мнения простых зрителей о спектакле нежели читать статьи "неподкупных" именитых критиков. Согласна с VA. В этой ситуации главное не профессиональное восприятие критиков или журналистов, а восприятие обычного человека. Ведь спектакль делается, в самую первую... да и вторую, и третью очереди, для зрителей. Скажите откровенно лично для меня: кто ходил бы на эту постановку Андрона Кончаловского неоднократно, если бы в спектакле не принимал участие А.Домогаров? Только откровенно. "Я - народ, и я желаю знать" (с)
VA: Эх, сейчас скажу. Есть у меня одно маленькое желание - чтобы постановка Кончаловского и наши разные точки зрения на этот спектакль не влияли на отношения между людьми. Ведь по сути, наше общение - это часть виртуальной жизни. Думаю, что видя друг друга в реальной жизни, мы гораздо быстрее разобрались с отношениями к этому спектаклю.
Коломбина: МК пишет: Скажите откровенно лично для меня: кто ходил бы на эту постановку Андрона Кончаловского неоднократно, если бы в спектакле не принимал участие А.Домогаров? Так ведь тогда надо сначала посмотреть постановку без Домогарова ! Мы же говорим о том, что видели! МК пишет: мнения простых зрителей Мнения простых зрителей на подходе.
alisa: Я бы пошла 100%, даже без Домогарова, просто очень люблю Чехова( его пьесы у меня на кухне всегда лежат, да еще "Мастер и Маргарита").Каждый раз перечитывая какую-нибудь, открываешь для себя чо-то новое, делаешь для себя акценты в разных местах. Поэтому мне безумно интересно посмотреть версию Кончаловского. А про "без Домогарова" - нам предлагают хороший натуральный кофе, так зачем вы нам предлагаете растворимый?
нара: Татьяна пишет: Хотелось бы мне поверить, что среди нас есть хотя бы один человек, который никогда не испытывал смертной тоски и терзаний, что то, что ты делаешь, никто не ценит, которому никогда не хотелось, бросив все, бежать куда-нибудь на край света, кто каждый наступающий день встечает с радостной улыбкой, чья жизнь ярка и многообразна - ежесекундно, ежечасно... Но вот не верится почему-то... Таня, просто по Чехову Войницкий не себя винит в том, что прожил жизнь не так, как хотелось, а Серебрякова, других, но не себя. Да, он хороший человек, любил сестру, понимал правильно значение слова "долг", вынужден был работать тяжело, чтобы заплатить огромный долг, но я не уверена, что все эти годы он думал о том, что живет не так и не затем. И вдруг, здравствуйте, приехали. Все виноваты, жизнь пропала и все зря. Мне вот это не нравится. Так получилось, так жизнь сложилась, чего ж теперь ныть до бесконечности. А сейчас он думает о том, что ему еще 13 лет доживать, не жить. А что-то изменить даже не думает, и не хочет. Вот это мне и не нравится в Войницком, и пожалеть мне его тоже не хочется. На самом деле, такое чувство недовольства жизнью у каждого человека возникает, и это неплохо, если оно толкает человека вперед. И с Верой соглашусь, дядей Ваней себя в жизни не чувстовала, просто в своих бедах человек должен винить себя и искать причину в себе, а не в других. Вера пишет:Эх, сейчас скажу. Есть у меня одно маленькое желание - чтобы постановка Кончаловского и наши разные точки зрения на этот спектакль не влияли на отношения между людьми. Я тоже скажу, и уже один раз говорила. "Дядя Ваня" - это просто спектакль, просто спектакль. И портить из-за этого отношения просто глупо. Потому что придерживаюсь такой точки зрения, что если из-за этого мы портим отношения, значит, извините, они (отношения) выеденного яйца не стоят. И, вообще, как говорится жизнь жестче. МК пишет: Скажите откровенно лично для меня: кто ходил бы на эту постановку Андрона Кончаловского неоднократно, если бы в спектакле не принимал участие А.Домогаров? Откровенно, хорошо откровенно. Если бы не Александр, я бы не пошла, мне с лихвой "Чайки" хватило. И еще. Девчонки мои хорошие, Вы меня знаете, я при всех своих недостатках очень справедливый человек. Потому неправды не скажу. Ну, не могу и все. Ну так. Спектакль хороший. Мне понравилось. Честно.
ta_ro: опубликовано 29 дек ‘09 16:12 infox.ru За бледной «Чайкой» последовал суетливый «Дядя Ваня» текст: Алла Шендерова фото: photoxpress.ru «Дядю Ваню» Андрей Кончаловский уже ставил: в 1970 году вышел его фильм, главную роль в котором сыграл Иннокентий Смоктуновский. Однако нынешний спектакль, выпущенный в Театре им. Моссовета, имеет с ним мало общего. Он, скорее, составляет дилогию с «Чайкой», которую Кончаловский поставил там же шесть лет назад. Чехова в год 150−летия драматурга не ставит только ленивый. Но спектакль Кончаловского, конечно, не только дань юбилею. К пьесам Чехова режиссер время от времени возвращается всю жизнь: в конце 80−х в парижском «Одеоне» он поставил «Чайку» с Машей Мериль в роли Аркадиной. Говорят, сам Питер Брук тогда сказал, что это лучший Чехов, которого он видел. Бледную копию той «Чайки» Москва получила пятнадцать лет спустя: Кончаловский сделал новую версию своего спектакля в Театре им. Моссовета. В роскошных декорациях Эццо Фриджерио, на фоне, казалось, настоящего озера, разгуливала манерная красотка Аркадина — Ирина Розанова, одетая и загримированная Рустамом Хамдамовым, как Елена Соловей в фильме «Раба любви». Напомним, что фильм, законченный Никитой Михалковым, начинал снимать Хамдамов, он же придумал образ для главной героини. Господа, вы звери В нынешнем «Дяде Ване» и декорации куда проще: сооруженная на сцене деревянная эстрада с обеденным столом и резным буфетом придумана самим Кончаловским. И образ дивы начала века, который режиссер примеряет на Елену Андреевну, совсем не идет актрисе Наталье Вдовиной. То есть внешне-то он ей очень к лицу, но вот все эти томные интонации и жесты выходят у нее неестественным кривляньем. Некорректно сравнивать, однако после «Дяди Вани» Римаса Туминаса, впервые за последние пару десятилетий предложившего принципиально новое решение пьесы, любая средняя чеховская постановка кажется провинциальным театром. И «Дядя Ваня» Кончаловского не исключение. Здесь все как положено в театре: артисты громко и вкусно причмокивают, попивая чай с вареньем, говорят петушиными голосами, тщательно изображают суету или влюбленность. При этом можно разглядеть много точно схваченных мелочей: жестов, интонаций и взглядов — вроде печальной усмешки, с которой Соня (Юлия Высоцкая) зашивает рваный носок навсегда уезжающему от нее Астрову (Александр Домогаров). Но все вместе как-то не складывается. Скачет по сцене козлобородый дядя Ваня — тяготеющий к клоунаде Павел Деревянко словно забежал сюда из другого спектакля. Игриво хихикает профессор Серебряков — Александр Филиппенко. Бегает взад-вперед худющая няня Марина — хорошей артистке Ларисе Кузнецовой режиссер не дал никакого задания, кроме такой вот утрированной суеты. Толстый Вафля (Александр Бобровский) постоянно что-то ест. Красотка Елена Андреевна ходит павой, но говорит неестественно сладким голосом. А резкая, похожая на суфражистку Соня то печально примолкает, а то вдруг начинает крушить все кругом. Необходимую долю поэзии и ностальгии должна вносить таинственная женщина в белом, мелькающая то тут, то там — это покойная сестра дяди Вани. Но призрак, как ни странно, оставляет равнодушным и героев, и зрителей. Тени забитых предков Ближе к финалу, когда Астров принимается рассказывать о том, как безжалостно губятся российские леса, звери и птицы, режиссер проецирует на большой экран, висящий в глубине сцены, слайды, снятые в начале прошлого века. Сирые поля с пеньками от вырубленного леса, пьяные крестьяне, умирающие дети со вздутыми от голода животами… Вероятно, эти страшные кадры должны объяснять, почему так кричат и тревожатся на сцене. Но они ничего не объясняют. Ведь никакой связи между персонажами спектакля и печальными тенями нашего прошлого со старых фото обнаружить не удается. А дальше комментарии зрителей: Даже удивительно читать такое!!! Как можно рекомендовать "творения" Туминаса?! Смотрела его спектакль Горе от ума в Современнике - ужас! Половина текста Грибоедова отсутствует, вместо этого пол спектакля по сцене катают колесико - метафора, конечно, оригинальная, но смысл ее понятен, видимо, только избранным) Даже представить страшно, что скрывается за таинственным "принципиально новое решение пьесы" Туминаса. "Провинциальный же театр" Кончаловского на меня лично произвел невероятно сильное впечатление. Все расставлено по своим местам и мне кажется, что как раз эта нелепость персонажей, которая так возмутила автора статьи, и клоунада Деревянко, и "хихиканье" Филиппенко в конце концов складывается в картину, которая в точности передает атмосферу произведения Чехова и русской действительности в целом. И еще, мне кажется, что если лично автора статьи постановка оставила равнодушной, то это вовсе не дает права писать о равнодушии героев и зрителей. Я, к сожалению, не видела на сцене театра Моссовета спектакль Кончаловского "Чайка", но "Дядя Ваня" меня просто поразил, мне защемило сердце... Сделано гениально!!! Такая правда жизни, так все реально и вне времени. Особенно поразителен финал - неужели мы действительно отдохнем только на том свете?.. Спектакль Кончаловского "Дядя Ваня" - настоящее произведение искусства. Видимо, критик слишком увлеклась критикой и не поняла и не прочувствовала замысел режиссера. Образ Елены Андреевны в исполнении Натальи Вдовиной сделан гениально. Кончаловский стремится подчеркнуть черты героини, которыми ее наделил великий драматург. Она простовата и пошловата, а не прекрасна и возвышенна, как ее изображали в других постановках, где смысл пьесы был размыт и искажен. Образ Елены Андреевны противоположен образу Сони, которая воплощает настоящую красоту. Няня Марина в исполнении Ларисы Кузнецовой настолько естественна и правдива, как будто вышла из соседней квартиры. Все в "Дяде Ване" удивляет правдой, трогает до слез. В конце спектакля я плакала - все близко и понятно, современно и вневременно. Совершенно не согласна с автором статьи. Спектакль А.Кончаловского "Дядя Ваня" произвел на меня и на мою 16-летнюю дочь очень сильное и глубокое впечатление, мы находились под этим впечатлением несколько дней. Спектакль сделан талантливо, а Юлия Высоцкая просто превзошла все ожидания. Кончаловский акцентировал действие на образе Сони и это очень актуально и правильно: Россия - страна одиноих женщин. "Дядя Ваня" задевает за живое, заставляет задуматься о нашей непростой жизни, в которой так мало произошло изменений с чеховских времен...
Татьяна: Каким-то невероятно тернистым путем добираются в этот раз до вас мои «записки на манжетах» Сначала я только с профессионалами «состязаться» намеревалась, а теперь и завязавшийся разговор свои тропиночки под ноги бросает… Да… Опасно это – изменять собственным привычкам… Ну, да ладно… Не об этом речь… Предлагаю вам ненадолго вернуться в день воскресный, 27 декабря, - день официальной премьеры спектакля «Дядя Ваня», - события столь заметного, что заставило собраться в зрительном зале театра Моссовета едва ли не добрую половину московского бомонда, «персон-VIP», чье присутствие «согнало» с насиженных мест постоянных обитателей театра, нечаянно подарив возможность изменить точку зрения в самом, что ни на есть, прямом смысле слова… Каким же спектакль увиделся теперь, после долгих полутора месяцев разлуки, в этом изменившемся ракурсе, отдалившись на несколько рядов?.. Пожалуй, в первую очередь, он (ракурс) позволил увидеть то, что в одном случае было названо «рисунком спектакля», а в других называется «излишней кинематографичностью» - невероятно четкую, графическую, почти хореографическую, выстроенность мизансцен… Даже мебель во время перемены картины монтировщиками расставляется едва ли не с сантиметром в руках… Не уверена, что с течением времени такая заученность поз и движений не начнет раздражать, но пока эта «скульптурная вязь» воспринимается и обрамлением происходящих событий, «рамкой», ласкающей глаз, и невербальными сигналами, дополняющими смысл и интонацию произносимых слов… (забавно было видеть, как присевший рядом со мной во втором действии помощник режиссера предупредительным взмахом руки машинально пытался остановить Астрова-Домогарова, в сцене с Еленой Андреевной спускающегося по ступеням с помоста, - надо сказать, что АЮ, который этого взмаха, естественно, видеть не мог, и так остановился в этот самый момент) И эмоционально это действует очень точно – начиная от в который раз взмывающих на заднем плане и рассыпающихся салютом «осенних грустных роз», только что заботливо собранных с пола Телегиным-Бобровским, до взлетающей вверх юбки в пресловутой «любовной» сцене (кстати, решенной теперь еще более жестко и недвусмысленно, что, на мой взгляд, лишило ее, да нет, скорее, Астрова в ней, каких-то очень важных для меня черточек – тех, уцепившись за которые, можно было вытащить из него, вернуть, то, живое, еще не полностью занесенное «снегом» разочарования и цинизма, что заставляет дрожать и звенеть слезами его голос в финале…) Нельзя не сказать и о том, насколько слаженно, как хорошо подогнанный часовой механизм, взаимодействуют теперь партнеры на сцене, создавая единый ансамбль, из которого уже не выпадают ни Елена Андреевна Вдовиной (вот кого более всего коснулись перемены, произошедшие за время отсутствия спектакля на родной сцене, - за ее внешней беззаботностью и праздностью теперь скрываются и второй, и третий планы, пряча сломанную, исковерканную судьбу…), ни как бы существовавший до этого совершенно автономно Серебряков Филиппенко, ни кто бы то ни было другой… А сочувствия и переживаний все они вызывают не меньше… (наверно, скоро участвующим в спектакле впору будет держать пари на то, сколько спектаклей подряд мне не будет удаваться сдерживать слезы…) И смешной и нелепый Войницкий Деревянко, в полной мере ощутивший крушение всех своих надежд – и совсем маленьких, и глобальных, - попытавшийся было роптать на судьбу, на бездарное свое существование, но после внезапного всплеска, так же внезапно поникший и сдувшийся, как проколотый воздушный шарик… (впрочем, возможно и этот всплеск был всего лишь шумом вырывающегося под давлением воздуха…) И будто бы нарочно делающая себя еще некрасивей и незаметней, больше похожая на мальчика-подростка, Соня Высоцкой, то с замирание сердца загорающаяся призрачной надеждой, то внешне покорно принимающая на свои плечи очередной удар судьбы, то вдруг разом выплескивающая небесам всю накопившуюся боль и обиду, чтобы закончить все то ли вопросом, то ли мольбой: Мы отдохнем?.. И Астров Домогарова, не смотря на защитный панцирь в виде профессионального цинизма и декларируемого безразличия ко всем и всему, все еще гоняющийся за призрачными химерами, блеснувшими на солнце радужными крыльями, отчетливо понимая, что все это «не любовь, не привязанность», возможно, презирая самого себя за «слабость»… Хотя, он-то в сочувствии как раз не нуждается – в понимании, - вот это, пожалуй… Доктор Михаил Львович, готовый по любой непролазной грязи ехать к очередному пациенту, слушающий собеседника с насмешливым вниманием, находящий отдохновение души и, вероятно, черпающий силы жить в своих лесах, привыкший всегда и во всем рассчитывать только на себя самого, и застывающий вдруг с опрокинутым лицом, вспоминая смерть своего больного, по которой, похоже, сверяет и настраивает какой-то свой внутренний камертон… Жизнь Дяди Вани скучна и однообразна, говорите вы? Да, пожалуй… Как и жизнь в любом, наверно, поместье какого-нибудь заштатного уезда конца 19-го века: люди работают, обедают, пьют чай, да и просто - пьют, спят… («ну, где уж, куда уж», по-другому-то?..) Только не думаю, что сейчас жизнь в каком-нибудь, условно говоря, Урюпинске много разнообразнее (ну, разве только за счет телевизора, которого в веке 19-м днем с огнем не сыскать было…) А винит он (Войницкий) в том, что его жизнь сложилась именно так, профессора Серебрякова, а не самого себя лишь потому, что свою жизнь положил на алтарь (если говорить высокопарно) судьбы любимой сестры, помогая ее мужу достичь определенных высот… Но оказалось, что ни он сам, ни все его заботы и труды не стоят ни в чьих глазах гроша ломаного… А вдруг да получился бы, при определенных условиях, из такого вот «дяди Вани» Шопенгауэр или Достоевский?.. Если бы знать, если бы знать…
нара: Татьяна пишет: А вдруг да получился бы, при определенных условиях, из такого вот «дяди Вани» Шопенгауэр или Достоевский?.. Из такого однозначно не получился бы. Для этого нужно характер стальной иметь. А Войницкий никакой.
Коломбина: Страшнее цинизма только безысходность, подумала я, выходя из зрительного зала театра им. Моссовета. С того вечера прошло два дня, легче не стало, но ясности стало больше. Сразу скажу, что к позднему Кончаловскому отношусь очень осторожно... Но помню, что он снял «Дворянское гнездо» и «Дядю Ваню». Да, и «Дядю Ваню» Чехова всегда аккуратно и старательно обходила: не перечитывала, не пересматривала… Не мое, говорила я себе … Мир чеховских героев Кончаловского оказался слишком живым, слишком близким. Потому, казалось бы, знакомый текст обрел иной смысл... Все мы живем в предлагаемых обстоятельствах, и правила игры диктуем отнюдь не мы, как это может показаться, а нам! Когда-то, они были все молоды, талантливы, верили в будущее: тогда дядя Ваня был еще Иваном Петровичем, Сонечка маленьким ангелом, радовавшая окружающих, доктор Михаил Львович, как мне кажется, как и Антон Павлович, был искренен в своих стремлениях стать врачом и тем самым помочь страждущим и нуждающимся, чтобы сделать этот мир лучше и чище, профессор Серебряков был звездой и богом этого мира… И все были счастливы и довольны… Потому, как именно воспоминания о прошлой жизни, постоянная апелляция к ней, становится своеобразным чистилищем, которое заставляло героев спектакля останавливаться, замирать и пытаться ухватить что-то неуловимое, исчезающее, тех себя, прежних… Когда-то, они сделали свой выбор, положив СВОИ жизни идеалу, который они сами и создали. Мало того, что создали, холили, лелеяли, поддерживали, а в итоге стали его заложниками. И осознали они это не здесь и сейчас, только сдетонировало все в один прекрасный день, потому что профессор Серебряков и его жена привезли в усадьбу отголоски другого мира: яркого, насыщенного, чувственного, - и другой жизни, наполненной тихой грустью, светом и надеждами. И вот тут-то ВСЕ, повторюсь, АБСОЛЮТНО ВСЕ, попытались не перестроить будущее, а ПОВЕРНУТЬ ВРЕМЯ вспять… Потому дядя Ваня Павла Деревянко, сорокалетний мужчина, от которого зависит благосостояние целого семейства, вдруг превращается в мальчишку, скачущего вприпрыжку с букетом, признающейся в любви чужой жене, и искренне не понимающий почему отвергнут, крадущий склянку с морфием… Клоунский нос. Но, ведь, клоуны тоже разными бывают, есть, например, грустные … Но в тоже время, четкое осознание, что другой жизни не будет… И потому, такое страстное желание, вернуться к счетам. Теперь они - его надежда… Доктор Астров Александра Домогарова. Человек, который разочаровался и в своих идеалах, и в своих целях: выращивает лес, рассуждает о благе человечества… А он ведь хотел сделать этот мир лучше… Потому и умерший больной - своеобразный символ невыполненного предназначения, непрожитого… Он попытался внести коррективы в предлагаемые обстоятельства, но не сбылось. Есть одна удивительная вещь: доктор Астров не вызывает чувства жалости, его не хочется заслонить от надвигающейся бури, наоборот, к нему хочется прислониться, спрятаться ЗА ЕГО СПИНОЙ. И пить с ним водку, и штопать носки, и даже портянки постирать, если надо. Есть какой-то стержень в нем, спокойная уверенность. И дано это не цинизмом, нет! Цинизм не позволил бы уйти в ничегонеделанье!!!!! Наоборот, это была бы усиленная мобилизация!!!! Он же, как и дядя Ваня, попытался вернуть себя прошлого. Когда они были молоды. Когда, можно допустить, они могли быть влюблены в одну барышню… И теперь, каждый из них цепляется за Елену Андреевну, как за спасительную соломинку с одной стороны; как за приз, который получит победитель, как символ иной жизни, с другой. А по сути, каждый сам за себя. Игра без правил. Как ни цинично, извините, это звучит. Встреться на его пути такая Елена Андреевна чуть раньше, доктора Астрова, вероятно, ждала судьба другого чеховского доктора, Дымова. Скорее всего, его цинизм – это, прежде всего, утраченные иллюзии, он–то раньше всех понял, что воздается не по труду. Поэтому он так бережен с Соней и так жёсток по отношению к Елене Андреевне: Астров знает, что и кто и в этой жизни стоит. А Елена Андреевна Натальи Вдовиной просто красивая молодая женщина, у нее старый муж, ей скучно и неинтересно, что происходит вокруг. Она-то как раз приехала развлечься. Разогнать тоску- вот ее цель: дядю Ваню она интригует, к Соне в подружки набивается, Астрова провоцирует… Ведь, чтобы о Соне поговорить, совершенно не нужно было в душу к человеку лезть. Астров Домогарова – это очень быстро понял, ну и решил помочь. Просто так, из чувства гуманизма. Проза жизни. И если бы вы спросили Астрова через недельку, другую, что это было??? - Померещилось!- сказал бы он, посмотрев в даль, и взгляд его стал невидящим … Астров Домогарова не кричит, он тонет… Счастье, как и любовь, оно или есть, или его нет, и это не зависит от количества раз, которое ты улыбнешься своему отражению в зеркале утром. Точная, тонкая ювелирная работа. Браво, Александр Юрьевич! Соня. При всей своей угловатости, некрасивости, очень хрупкое и эфемерное создание. Натянутая, как …нет, не струна, как тетива лука, который готов выпустить стрелу. Она взрослая за всех: за отца, за дядю, за доктора, за Телегина… Лишь, на мгновенье, она превращается в девчонку, которая посылает подружку к предмету своего обожания. Ее иллюзия – это только миг. Беда в том, что она ответ знает. Просто ей, как и всем, захотелось забыться и вспомнить «КАКОЙ ОНА БЫЛА»! Совершенно потрясла сцена, когда Астров, собирая вещи, стоит у конторки, и Соня подходит и прислоняется лбом к его спине… ВСЕ в этом молчаливом прикосновении. И Астров это почувствовал! Блестяще сыгранная сцена!!!!! Финальный монолог… «Крышу», говорите, сорвало??? А у вас не «рвет», оттого, что надо жить, надо работать, много и тяжело, и не воздастся по заслугам, а если и воздастся, то не здесь... Небо в алмазах – это там, где ангелы, а здесь люди… Прав тот, другой, не чеховский доктор: "Все пациенты лгут!.." И где-то там уже ваша жизнь уходит, как вода в песок, ваши усилия, ваше дело… Юлия Высоцкая очень хорошо, ОЧЕНЬ! СПАСИБО! Продолжение следует... я думаю…
нара: Таня, Коломбина спасибо!!! И здорово, что находясь в одном и том же месте нам троим удалось увидеть и понять один и тот же спектакль!!! И еще вот что: конечно, я понимаю,что с Антоном Павловичем Чеховым сейчас спорить бессмысленно и глупо, но вот по поводу того, что все герои понимают, что все зря и вся жизнь в песок, это вопрос не к Кончаловскому, а к Чехову, который просто не видел ВЫХОДА и ПУТИ ВПЕРЕД для своих героев. Да, не видел и не знал. Вот потому такая безысходность. Коломбина пишет: Финальный монолог… «Крышу», говорите, сорвало??? А у вас не «рвет», оттого, что надо жить, надо работать, много и тяжело, и не воздастся по заслугам, а если и воздастся, то не здесь... Ведь все герои еще молоды, почему они решили, что все, конец жизни, и ничего больше не случится. Вот если так думать, то точно "крышу снесет". Только так думать нельзя. Без надежды нельзя. И еще: очень мне по душе, что каждый предмет, малюсенькая деталь у Кончаловского имеет смысл и не зря. Лишнего там нет ничего. Вот над этим эпизодом, когда Астров пытается надеть рваный носок, затем Соня забирает и штопает,народ в рунете или недоумевает или потешается. Это конфета, завернутая в несколько слоев. Сначала разворачиваешь один слой, потом следующий, и далее. Да, Астров, много и тяжело работает, и вот носок рваный, житейская история, может новой пары нет, может не успевает съездить купить. Если бы Соня не обратила бы внимание (а не обратить внимание она не могла, Астров ее солнышко, еще вспоминается, как в первом акте она заметив, что Астров выпил уже вторую рюмку, потянулся снова за графинчиком, а она следила незаметно за ним утащила его из под носа Астрова) так бы МихаилЛьвович и уехал бы. Второй смысл - Сонечка Астрова действительно любит, ей до всего дело, она переживает за него, и зашить вот этот носок ей не в тягость, а в радость. Еще смысл - Астров может сам того не осознает, но внутренне очень близко принимает Соню, например Елене Андреевне он бы в жизни не отдал носок, а Соне можно, она своя. И вот так в каждой сцене с любым героем можно до бесконечности искать через ДЕЙСТВИЕ смысл, идею. И за это А.Кончаловскому спасибо!!! Потому что неординарно и интересно.
полная версия страницы