Форум » Пресса » Пресса 2007 года » Ответить
Пресса 2007 года
Анна: Надеюсь, что этот год порадует нас интересными интервью.
Алла: Нравится, журналистам это интервью, нра-а-ви-тся!!! Сосершенно согласна с Яной, что хорошо, что просто скапировали части. а не написали "своими словами" так сказать...
Татьяна: Из интервью Виктора Мережко: - А над каким фильмом вы сейчас работаете? - Снимаю ленту под очень простым названием "Нелюбовь". Картина о том, как можно страстно любить женщину, которая тебя также страстно не то, что не любит, но даже не воспринимает. Потому что тоже страстно любит другого. И вот в этот, весь из себя такой страстный и страшный, треугольник вклинивается ребенок десяти лет, дочка главного героя, которого играет Домогаров.
Анна: "Инди-2" или все же Виктору Мережко удастся побороть все нынешние стереотипы. Я очень люблю его фильмы. Мелодрама - его конек. В общем, будем надеяться на лучшее. Честно, очень хочется ХОРОШЕГО кино. Из последних мелодрам могу назвать только фильм "Ненормальная", где из простой пьески сделали обалденное кино. Снова ребенок... Здорово!
Яна: Анна пишет: Снова ребенок... Здорово! И снова девочка. С ними АЮ как -то интереснее играть... ИМХО.
Татьяна: Это нам для "затравки" Как жаль, что "Элистинская панорама" - черно-белая...
Валентина: Оказалось, что съемки только начались и проходят в Санкт-Петербурге. Если никто не возражает, то 10 июня постараюсь рассказать, где точно и как долго продлятся. Быть может даже коментарий режиссера со съемочной площадки.
Татьяна: Валентина пишет: ...постараюсь рассказать... Было бы очень интересно
Анна: Рассказ со съемочной площадки всегда захватывает. Это как обычно - процесс интереснее результата. Валентина, ждем с нетерпением!
Валентина: Надеюсь даже на фотографии... со съемочной площадки.
Анна: О, за это отдельная благодарность!
Яна: Валентина пишет: Оказалось, что съемки только начались и проходят в Санкт-Петербурге. Если никто не возражает, то 10 июня постараюсь рассказать, где точно и как долго продлятся. Быть может даже коментарий режиссера со съемочной площадки ??? Так есть же фото АЮ и Ирины Розановой из Элисты. Нет может потом и в Питере, но начналось вроде в Калмыкии.
Валентина: Я писала про фильм "Нелюбовь" Мережко.
Яна: Валентина пишет: Я писала про фильм "Нелюбовь" Мережко. Тысяча извинений.
Анна: Новость с сайта ИА "Амур Инфо". Пятый кинофорум "Амурская осень". Почти 300 человек станут в этом году гостями кинофорума «Амурская осень». Среди них такие известные актеры, как Алексей Гуськов, Александр Домогаров. О конкурсной программе, главном призе, изменениях в кинофоруме и актерах говорили сегодня на очередном заседании оргкомитета. Как сообщил президент кинофорума Сергей Новожилов, уже утвержден почти весь список спектаклей, заявленных на пятую, юбилейную «Осень». Программа кинофорума немного изменится. В этом году ее российская часть (открытие и закрытие «Амурской осени») будет единой. Начнется 21-го и закончится 28 сентября. Затем участники кинофорума отправятся в Китай, а после – по Дальнему Востоку – посетят Хабаровск, Владивосток. Многие из артистов будут приезжать не на один день. Это еще одно отличие «Амурской осени». Из числа таких актеров Сергей Новожилов отметил Людмилу Гурченко. «Она будет задействована в двух спектаклях, - пояснил президент кинофорума. – Кроме того, проведет творческий вечер. То есть будет в городе надолго».
Татьяна: А вот и обещанное интервью (пока с блога журналистки): ladyniza - На седьмом этаже Jun. 5th, 2007 10:23 pm Александр Домогаров: Элиста - красивый город, я его запомнил В Калмыкии продолжаются съемки художественного фильма "Старшая жена". Элистинцы получили возможность своими глазами увидеть, как делается большое кино, и с удовольствием приходили на съемочные площадки в те дни, когда группа работала на Восточном рынке в шестом микрорайоне, в Сити чесс, Золотом хуруле и даже ночью на площади Ленина. Сейчас съемки проходят в Лагани. А в прошлый вторник в редакции "Элистинской панорамы", на седьмом этаже здания мэрии, побывал исполнитель одной из главных ролей, артист театра и кино Александр ДОМОГАРОВ. ЧЕГО НЕ ПОНЯТЬ ПЫТЛИВОМУ ЧИТАТЕЛЮ - Александр Юрьевич, как вы освоились в Элисте по такой жаре? Успели акклиматизироваться? - Я нигде не успеваю акклиматизироваться, потому что полжизни проходит в поездах, полжизни в самолетах, полжизни где-то еще, а на дом меня не остается совсем, и я только мечтаю, что проведу два дня дома. Поскольку дел накопилось в Москве куча, за эти два дня я ничего не успеваю, хотя уже наметил, что (начинает говорить скороговоркой) прилетаю в два часа, с двух до трех должен взять автомашину, мне ее должны помыть, потом нужно ехать туда, потом сюда, опять туда-сюда, отыграть спектакль, сесть в поезд, приехать в Санкт-Петербург, вечером приехать в Москву, потом сесть в самолет и улететь… - Оно вообще надо, спросит пытливый читатель? Это осознанный выбор или жизнь так закрутила? - Пытливому читателю этого не понять. И зачем надо, я никогда никому не смогу объяснить. Это нужно мне, в первую очередь. Иначе я не стал бы заниматься этой профессией. Ездил бы по "Кинотаврам" и всяким тусовочным местам. - А отчего не ездите? Вот недавно в Каннах фестиваль был... - Скажу так - я в Каннах бывал, но по делу, с картиной Ежи Хоффмана "Огнем и мечом". Приехал, прошелся по красной дорожке. Был на "Ликах любви", и там тоже была картина. А ехать для того, чтобы просто потусоваться, убить две недели, чтобы о тебе что-то напечатали... Нет. - Когда вы больше обижаетесь на прессу, когда нагло врут... - (перебивает) Я не обижаюсь никогда. Просто считаю, что есть славные имена в журналистике, люди, которые обладают определенными моральными качествами, а есть... Почему-то, я это тысячу раз говорил, от врачей мы требуем: "Ты же давал клятву, почему не лечишь?". А журналисты, видимо, никому не клялись. В этой профессии либо есть люди, либо людей нет. В 90 процентах случаев людей нет. Когда мои друзья, а потом уже злейшие враги, работающие в престижных и модных газетах России, печатают всякое.., ну что ж тут сделаешь. Поэтому я всегда за телеинтервью, когда, глядя в глаза, можно услышать интонацию и сложно что-либо прибавить от себя. А вы не там запятую поставили, и - все! - Казнить нельзя помиловать? - Точно. Помиловать уже нельзя. Извините, я не очень люблю вашего брата журналиста. Ну, не то что не люблю... В Москве знают - лучше ко мне не подходить. Тема Домогарова закрыта. Так вот меня гикнуло, сказал - дальше будут "собаки". И даже могу набить морду. - И все-таки, что вас больше всего раздражает, возмущает (если не обижает) - когда нагло врут или когда выкладывают на всеобщее обозрение правдивые, но не предназначенные для широкой публики подробности личной жизни? - Мне очень хорошо один раз объяснили: когда включена вот эта штука (показывает на диктофон), ты себе не принадлежишь. Поэтому вряд ли среди нашего брата есть настолько тупые, чтобы говорить под запись о заведомо ненужных вещах. Если только я этого сам не захочу. Или преследую определенные цели. Тут у меня броня. "Тигры" и "Пантеры" просто не сравнятся. НА СЦЕНУ ИДУ ДРАТЬСЯ - Тогда давайте о приятном. Вам недавно присвоили звание Народного артиста России... - …и тут же пресса все это опоганила. "Комсомольская правда" написала, что Домогаров сидел, зевая и засыпая, а когда вышел президент, что-то промямлил. На самом деле у Владимира Владимировича изменились глаза, когда он меня увидел. И я один из немногих, кто сказал не заученную фразу "я очень рад, что вы так высоко оценили мой скромный труд", а "спасибо большое", потому что в 43 года получить звание народного артиста - это достойно. Я очень люблю театр, действительно люблю театр, в котором служу, и это звание - не только заслуга, но и ответственность. - Насколько важно для вас получить признание своих заслуг не только от народа, но и от государства? - Я вам так скажу - это было бы очень приятно моим маме и папе, которые лежат на Преображенском кладбище в Москве. Мой родной брат, позвонив три дня назад, сказал: "Представляешь, а мы не знали - нам Люба позвонила из Австралии, я тебя поздравляю!". Я говорю: "Да? Что ж, очень хорошо". - Это спокойствие от самодостаточности? - От привычки жизни. И понимания, что ты есть на самом деле. Я уже много раз говорил - тысяча двести зрителей в зале. Тысяча двести, на секундочку. А ты один. Пусть не один, есть коллеги, партнеры. Но тысяча двести! И все в твоих силах. Или ты их сломаешь, и они будут слушать, например, стихи Ростана, или… А в зале люди, которые, я так думаю, не все благосклонно относятся к стихам. Тридцать процентов - да, они понимают, они приходят ради этого в зал, а остальные 70… Для них имеет значение только фамилия - Турецкий, "Бандитский Петербург". И заставить эту тысячу двести, ну хорошо, не тысячу двести, восемьсот человек, заставить в конце встать - для меня это как экзамен, который я провожу семь-восемь раз в месяц. Для меня это боль, это драка! Я всегда говорю, что на сцену иду драться. Доказывать, что я не персонаж из телевизора, а человек, который занимается профессией. Я люблю профессию, а не околопрофессиональную фигню! Именно профессию. Да, согласен, иногда не хватает нервов. Я могу быть не в том настроении, чтобы ко мне подходили люди после спектакля, и говорили "ай-ай-ай, можно ваш автограф, можно с вами сфотографироваться" - могу нахамить. Слишком устаю за эти четыре часа. Люди не понимают. А ты выходишь после спектакля весь мокрый! Гример берет мою рубашку после первого акта: "Ну да, килограммчика на полтора потяжелела", а у зрителя такое ощущение, что я вышел, как выпорхнул, и пошел дальше с букетом цветов. После таких спектаклей только кажется, что все закончилось. Умылся, вытерся, вышел. А приходишь домой и понимаешь, что заснуть не можешь. И дело не в том, что ты думаешь об образе, о том, как сегодня сыграл, нет. Просто не спится и все. - И ремесло не выручает? - (вздыхает) Ремесло - это… (еще раз вздыхает). Я не люблю артистов с "холодным носом". Именно поэтому я преклонялся перед Олегом Ивановичем Борисовым. Ты можешь быть уставший, больной. Какой угодно! Ты понимаешь, что тебя не хватает на сегодня, что тебя нету - и да, включаешь ремесло, но уже через десять минут включается машина, как бы ты этого не хотел. А есть категория артистов, которая только на ремесле и едет. Технику, навык - ремесло, как вы говорите, за 20 лет, поверьте, можно приобрести. И очень страшный период наступает, когда ты понимаешь, что тут (показывает на грудь) - пусто. Такое случается: ты выходишь на сцену и думаешь: все, пусто, не могу сегодня! Ничего не могу, но оно (снова показывает на грудь) живое, оно еще работает, и это видно. Кто-то говорит, что пот на сцене - это неэстетично. Может быть, но я вижу, что он дает мне, чувствую энергетику. И это дорогого стоит. ЗАТО БУДЕТ, ЧЕМ ИГРАТЬ - Когда Раневскую просили помочь стать артистом, она говорила - Бог поможет. Вам, кроме Бога, кто-нибудь помогал? Люди или обстоятельства? - Я знаю одно - помогает все, что с нами происходит в жизни, если мы болеем тем, чем мы занимаемся. Был такой период в жизни, когда я звонил Сашке Балуеву и говорил: "Все! Не мо-гу! Я вешаюсь!". А он мне: "Терпи, зато будет чем играть". Мы забываем какие-то вещи, которые с нами происходят, но наступает момент, когда начинаешь раскручивать ситуацию, и думаешь: подожди, что-то похожее было. Это не значит, что на площадке я буду копировать, но ощущения свои могу достать. Эмоции - и помощь, и грузило, которое висит на тебе постоянно. - Вы служили в трех театрах, скажите, насколько судьбоносным был переход из одной труппы в другую, из второй в третью? - У меня было три театра. Первым был Малый театр, куда я пришел сразу после училища. Потом призыв в армию, и меня, слава Богу, Михаил Иванович Царев отправил служить в театр Советской Армии. Золотое место для театральной молодежи было! Золотое - это когда артисты служат не в саперных войсках, вы понимаете? (улыбается) Интересно было, когда после училища и года в театре, находясь в армии, ты понимаешь, что такое театр изнутри. Ведь не все артисты знают, как поставить декорацию или повесить кулису. А мы за два года этот театр излазили вдоль и поперек, узнали, что и как делается. Одновременно играя спектакли, делая большие роли. Это был 85-й год и такое золотое сечение - Певцов, Лазарев-младший, Балуев, Меньшиков, Ташков, Ледогоров. Десять лет в театре Советской Армии, как из пушки. А потом переход в театр Моссовета. - Прижились? Все-таки театры слишком разные… - Сказать "разные" - это ничего не сказать. Но был еще и резкий уход из театра Советской Армии. Это когда я понял, что сел, очень крепко сел. В театре тоже есть своеобразная иерархическая лестница, на третьем этаже - "народные", они поближе к сцене. Ну, чтобы далеко не ходить. Рядом - заслужённые, приближённые. И я сидел на этом этаже. И это было медленное засыпание. Надо было себя дергать. Я ушел резко, на "Моего бедного Марата". Мы ставили его к дате и думали, что спектакль проживет сезончика два. Спектакль идет до сих пор, и никто его снимать не собирается. Кроме нас. - Считаете, пора? - Любой организм, а спектакль - это организм, рождается, живет и умирает. Когда мы его делали, он родился, слава Богу. А есть спектакли, которые выпускают уже мертвыми. Мы отыграли сезон, и, может быть, нам даже где-то свернуло башку, потому что спектакль записали на телевидение, все это увидели, и к нам начали приходить наши коллеги на мастер-классы. Когда его выпускали, было очень тяжело играть вторую часть, там, где герои уже взрослые. Мы все что-то там пыжились, переживали. А сейчас очень тяжело играть начало, играть людей без мыслей, живущих чувствами и не понимающих, что такое война. Да и какая война в 17 лет! У меня отец никогда не вспоминал о фронте, только перед смертью. И это показатель. Когда стало плохо, заболел, тогда и полезли краски. Говорил: "Да, положили мужичков-то". А когда был здоровым, мощным мужиком, начнешь расспрашивать, а он: "Да ну, Сашка, какая война!". И вот спектакль умирает. Он стал такой… тяжелый, что ли. - Кто должен сказать "хватит"? - Думаю, сами артисты, потому что театр - это фабрика. Кассы собираются, спектакль идет. Но мы три года назад сняли "Милого друга" при полных аншлагах. Зал битком, люди на люстрах висели! А я сказал - не могу больше, у меня ощущение плесени. Я выхожу на сцену и понимаю, что не хочу. Слава Богу, отношения в театре сложились такие, что меня понимают. Ну, не меня, а суть проблемы. СНАЧАЛА СНИМИТЕСЬ У РЯЗАНОВА! - А как в театре относятся к вашей кинематографической параллели? - Слава Богу, мы нашли понимание. - Это потому что ваше появление на киноэкране обеспечивает театру устойчивый зрительский интерес? - Могу сказать одно - я уже заслужил достаточную аудиторию, чтобы, не снимаясь в кино, собирать залы. Но это лишняя подстежка. Сейчас поясню. Для того, чтобы артист набрал определенную корзину впечатлений, его надо выпустить "погулять, свежей травки пощипать". Я вот после "Джекила" (спектакль "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" - от ред.) нормально себя чувствовал, набрал работы, а сейчас начнется сезон, когда будет не до чего. "Нагулявшись и пощипав травки", я понимаю, что с ноября по апрель ничем посторонним не смогу заниматься. Потому что это будет либо здесь, либо там - не в коня корм. - Говорят, вы страшно популярны в Польше. Какие еще города и страны хотелось бы покорить? Про Голливуд не спрашиваю, наверное, устали отвечать. - Не хочу я в Голливуд, да и Польша-то возникла только благодаря Хоффману и театру. Это тоже была авантюра, когда завертелась польская линия. Сначала собирались снимать фильм, потом решили все-таки сделать спектакль. Был "Макбет", чистой воды авантюра - уехать на полгода в другую страну и заниматься там спектаклем. - Вам говорили - ну зачем, может не надо, может, лучше здесь? - Нет, не говорили. Да я бы никого не послушал. И потом Польша - не край света, я же приезжал играть спектакли. - А вас не раздражают вопросы про Голливуд? Про то, что всем кажется, что именно там настоящий актерский успех? - Кому кажется? Читателям? - Широкой публике. Ну, плох тот солдат, который не мечтает… и далее по тексту. Так, может, плох тот актер, который не мечтает, например, сняться у Спилберга? - Пускай для начала снимется у Рязанова. А то у нас сделают что-то мало-мальское в кино, и сразу в Голливуд. - А чем вас "Старшая жена" привлекла? - Вы знаете, сценарий-то старый. Есть такой замечательный драматург, зовут ее Зоя Кудря. Мы с ней познакомились, когда шла работа над "Колчаком". Я был поражен. Материал очень серьезный, тяжелый, а надо было написать десять серий, начать с Колчака полярного и привести его к расстрелу. И она написала. Я получил во-о-от такое машинописное произведение. Читаю сцену, у меня картинка, читаю дальше - картинка. То есть девушка пишет картинками, при этом перерабатывая такое количество исторического материала, выкапывая такие факты… Не выдумывая из головы! У меня к ней очень трепетное отношение. А сценарий "Старшей жены" я читал, помню, лет пять назад и еще тогда сказал: "Кудря, по всем голливудским параметрам написана история!". Поэтому, когда пошел разговор о съемках, сомнений у меня не было. Другое дело, что мы это уже делали. Ивану Ивановичу Соловову я сразу сказал, что таких персон мы уже играли, ничего нового для себя я не вижу. - И чем вас заманили? - Материал хороший. Интересно, что из этого можно слепить. И еще оператор замечательный… - Партнеры… - Ну, с Розановой мы не один фунт соли съели. - В фильме присутствует ярко выраженный восточный колорит, который долгое время не был востребован на широком экране. Это поиск новой натуры? - Не то чтобы поиск новой натуры, скорее, картинка. Я думаю, что у зрителя не возникнет вопросов, почему на этой картинке присутствует селение, в котором живут Андрей Панин и Ирина Розанова с совершенно определенными лицами. Если возникнет, значит, мы не доработали. В этой картине очень много колорита, и мы шутим, что Национальное географическое общество будет плакать, если мы не продадим его (смеется). Нет, правда, есть очень красивые кадры. И эти степи бескрайние! Но всю эту историю можно спокойно перенести в любую глубинку или в Прибалтику, к примеру, и ничего не изменится. - Вы снялись в 30-40 картинах, и каждый раз у вас были очень эффектные партнерши. Габриэлла Мариани, например, очень шла к вашим усам и бороде. С Могилевской получился очень убедительный, жизненный дуэт. А еще были такие же точные попадания? - Были. - И партнерши, с которыми вы смотритесь органично? - Я со всеми смотрюсь органично (улыбается). - А с кем бы хотелось еще побывать в картине? - Ни с кем. - Вы, как настоящий мужчина, ищете не лучшего, а нового? - Я ищу стабильного. А что касается экрана, то я с Кабо уже третью работу начал делать. Я ее убить готов иногда, но мне приятно, когда она так: (изображая голос Ольги Кабо) "Я не могу, Саша, не могу, у меня ничего не получается". "Вешайся, - говорю, - Оля, вешайся, уходи из театра!" (смеется). На самом деле у нас очень теплые, дружеские отношения. - Кстати, ваша роль в "Графине де Монсоро" - одна из немногих, где вы были в бороде и усах. Вот интересно, они были настоящие? - Настоящие. - А еще на какие жертвы вы готовы ради воплощения режиссерского замысла? - На любые! Когда я снимался у Хоффмана, параллельно шли съемки "Что сказал покойник". Там я блондин, а у пана Ежи - брюнет. И когда через месяц у меня от постоянного перекрашивания волосы начали выпадать пачками, они стали вот такого (показывает на оранжевую салфетку) цвета. И черный не травится, и белый не берет. Но если интересный образ, для картины я могу многое сделать. Я ПРОЩАЮ - Говорят, не только режиссеры вас мучают, сами тоже себя не бережете, трюки без помощи каскадеров делаете? - Это же интересно! Я же могу! - А чувство самосохранения? - Есть же братья-каскадеры, и потом, на всех трюках мастер страхует… Я ж не настолько отморожен, а от случая никто не застрахован. Вот я помню, второй сезон "Турецкого" снимали, мы придумали трюк на машине с переворотом, а режиссеру об этом не сказали. Приехали на съемку, это был мой день рождения. Готовят машину на трюк. Снимаем. Дело происходит на Рижском шоссе. Пятница, люди едут на дачу. А смысл был в том, что Турецкого догоняет черный джип, из него раздается автоматная очередь, и машина летит кувырком. А я Михаила Иосифовича Туманишвили уже пару дней убеждал - вот бы снять это одним планом - машина едет, переворачивается, падает, и из нее выбирается артист. Классно! Ни ножниц, ни склейки! И вот этот знаменательный день настает, я ему говорю: "Сейчас, только кофе допью", а сам к пацанам. Они мне надевают страховку, и тут Туманишвили: "Ты что!!!". А я ему говорю: "Уже все решено", и в машину, проверяю - здесь молоток, на случай, если что-то пойдет не так и придется разбивать стекло, здесь огнетушитель. Считаем, сколько мне надо времени, чтобы отстегнуть специальные ремни, снять перчатки, шлем. Он на все это смотрит. А в это время перегораживают трассу… - ...и вас тихо ненавидят все дачники. - Так оператору нужен сплошной автомобильный поток! И вот мы тихо поехали, пустили поток. Командуют: "Джип давай!". Пятница. Вечер. Все едут на дачу. И наблюдают, как едет такси, его догоняет черный джип "Чероки", опускается стекло, стрельба, такси летит кувырком! Я потом говорю: "Сейчас люди приедут к себе на дачу и начнут рассказывать - мы видели такое на мосту!". Но это такой адреналин… В Польше на съемках, когда я находился в люльке между двумя конями, они оторвались от ведомого, и мы поехали… Мы ехали вот так (показывает угол крена), была задача - вылезти из люльки и их остановить… Я потом выпивал после этого, и немало. Когда понял, что было. Когда лошади остановились, меня вынули побитого всего и сказали: "У тебя была ситуация, в которой никто, кроме тебя, не смог бы ничего сделать, иначе они бы тебя затоптали". Зато есть что вспомнить, понимаете? - Не знаю. Скажу так - понимаю, но не разделяю. Хотелось вот о чем спросить - недавно по "Культуре" показывали спектакль "Король Убю" с Калягиным в главной роли. Замечательная постановка, неожиданно новый Калягин… Сомнительным показалось обилие обнаженной натуры и ненормативной лексики. Вы за полную свободу в театре или все-таки за то, что надо держаться в рамках пристойности? - Театр любой может быть, у театра нет ограничений, я считаю. Другое дело - что я приемлю, а что нет, в какой театр я пойду, а в какой - подумаю. Если я хочу видеть нечто, я должен иметь возможность это увидеть. Если же не хочу чего-то видеть, то тут, как и в ситуации с телевизором, есть возможность выбрать. - Вам приходится много гастролировать. Случалось ли такое, что вкусы провинциальной публики не совпадали со столичной модой? Когда в Москве постановка на "ура" катила, а приехали, скажем, в Саратов - и не идет? - У нас не такой репертуар, чтобы он где-то катил или не катил. Классические постановки, железобетонные. Что в "Хайде", что в "Марате", что в "Нижинском" (спектакль "Нижинский, сумасшедший Божий клоун" - от ред.) я не преследовал никаких иных задач, кроме "энергетических". Дело в другом - какой зритель к тебе приходит на гастролях. И город Саратов на меня произвел… дикое впечатление. Мы играли "Нижинского" в Театре оперы и балета, в первых рядах сидели своеобразные люди, которые могут позволить себе купить билет за более чем средние деньги. И один, сидя в первом ряду с бутылкой пива, так разочарованно протянул: "Эх, Турецкий!". Ну не то увидел, что хотел! Показывают спектакль про гениального танцовщика, а зачем ему это надо? Он с бутылкой пива пришел на Турецкого посмотреть за три тыщи… - Коробит? - Я прощаю. Ну не дано человеку! И никогда не будет дано. Мне жалко. Значит, где-то допущена ошибка. Им самим, или его родителями. - По поводу Саратова вы определились, а что насчет Элисты? - Мне нечего сказать. Вот два дня выходных, а я из номера никуда не выхожу. Сижу за компьютером. Да и жарко. Я видел город из окна машины. У меня очень хороший водитель, он мне показал буддийский храм, объяснил, как нужно барабаны крутить. Но Элиста - красивый, интересный город. Я его запомню. Анжелика ГУРСКАЯ Вера БРЕЗГИНА Фото Ирины Березовской газета "Элистинская панорама", 6.06.2007 (завтра утром появится в газете. ближе к обеду интернет-версию, с кучей фотографий, можно будет посмотреть на вкладке "газета "Элистинская панорама" на сайте www.gorod-elista.ru) (примечание - "от автора")
Michelle: строили, строили и, наконец, построили....
Яна: Таня - браво!!!!
Татьяна: Michelle пишет: строили, строили и, наконец, построили.... Вы предполагали, что журналисту, которого АЮ впервые видит (и который, соответственно, впервые воочию видит АЮ), он должен был рассказывать о чем-то совершенно "эксклюзивном"? - Мне кажется для "первого знакомства" сказано достаточно и даже более того...
Michelle: Татьяна пишет: Мне кажется для "первого знакомства" сказано достаточно и даже более того... вполне согласна. данная фраза-это больше об ожиданиях других, которые "почему-то" все время не оправдываются. Интервью-очень интересное! Яна пишет: Таня - браво!!!! Присоединяюсь!
Шафа: Татьяна , огромное спасибо за Вашу работу на сайте.
VA: Мне элистинское интервью понравилось. Даже если в "другом" варианте что-то и добавится, не думаю, что оно сильно изменит мое впечатление от прочитанного.
Анна: Татьяна, спасибо! Начало не впечатлило, чувствовались "шипы" и "колючки", а потом все пошло более-менее гладко. Просто речь зашла о любимом - профессии. Есть интересные моменты и появилось разнообразие. Не знаю, в таком ли виде интервью будет в газете...
Яна: Пока увы, его все еще нет на сайте газеты.
VA: Фото из "Элистинской панорамы":
VA:
Татьяна: Класс!
Анна: Весьма оперативно. А вот на месте фотографа, точнее редактора, я бы некоторые фото в печать отправлять не стала.
VA: Анна пишет: я бы некоторые фото в печать отправлять не стала Полностью согласна. Одну точно бы не стала в газету помещать. Но поскольку они есть в прессе - то и ее тоже разместила на форуме.
Аня: Черно-белые фотоснимки получились намного лучше, чем их цветной вариант.
Michelle: Класс! Только вот правда, парочку фото печатать им не стоило.
полная версия страницы